ГЕНРИХ ГРУЗМАН

О   Ч Е Л О В Е К Е – Г У Б И Т Е Л Е

(фантазия на темы познания Ирины Лысак)

«Печальной истины поэт,

Зачем я должен для потомства

Порок и злобу обнажать

И тайны козни вероломства

В правдивых песнях обличать?»

Александр Пушкин

Сведения о деструктивной деятельности человека-губителя можно, при желании, почерпнуть из самых ветхих летописей; о человеке-разрушителе было известно во всех древних религиях; борьба с человеческим злом – деструктивной тенденцией человека – была, есть и будет центральной задачей всех наиболее развитых ноуменально-умственных гнозисов, являясь вечно актуальной темой. И, тем не менее, трактат российской исследовательницы И.В.Лысак «Философско-антропологический анализ деструктивной деятельности современного человека» не исчез в волнах этой злободневной темы. Даже на таком фоне он выделяется простотой изложения головоломной фактуры, широтой охвата объекта познания, тематическим кругозором и глубиной проникновения постигающей мысли; неординарная и богатая эрудиция автора вызывает чувство здоровой зависти. Произведение И.В.Лысак представлено во всех видах – монографическом (2004), диссертационном (2007) и электронном, на портале Московского гуманитарного университета (2009). Но всё же нельзя сказать, чтобы данная работа обзавелась заслуженным эффектом, хотя автор заимел звание лауреата конкурса на лучшую научную книгу 2004 года среди преподавателей высших учебных заведений.

Причина состоит в том, что продукция И.В.Лысак оказалась сложной для понимания с методологической стороны, а именно с этой стороны опус Ирины Лысак обнаруживает своё самобытное качество, составляющее познавательную ценность в целом для всей проблематики деструктивизма человека. В конкретном изложении выявляется, что гностическое значение постижения И.В.Лысак парадоксально обнаруживается не в положительных моментах научной мысли, а в том, что обычно принято считать ошибочными, противоречивыми положениями теоретической линии. Если традиционная методика познания представляет собой общеизвестную операционалистскую процедуру по максимально полному изъятию недостоверных (порочных) акций и элементов из текста исследования, то в познании И.Лысак действующую схему можно передать тезисом: ошибочный аргумент – тоже аргумент и достоинство мысли не только в достижениях, но и в недостатках. Этот неклассический и нетрадиционный оборот в методологии познания исходит из аксиомы: любая вибрация серого вещества человеческого мозга – драгоценна. Этот тип исследования я назвал духовной информацией, и он незримо присутствует почти у всех крупных исследователей виртуального мира человеческой мысли (Р.Штайнера, Е.П.Блаватской, супругов Н.К. и Е.И.Рерих).

Гностическая особенность духовной информации, взятой в качестве средства познания, состоит в особой стратегии исследования, не признающей принципа утверждения или внушения авторской правоты на базе отрицания либо ликвидации мнения оппонентов. Истина здесь не утверждается, не доказывается и не внушается, а исключительно только информируется. При этом подходе отрицающая критика пользуется доверительностью в случае конкретного оформления предмета авторского вывода, предназначенного для информации. В монографии И.В.Лысак информирует об эмпирической достоверности деструктивной данности человека, потому в работе такое великое множество фактов, первоисточников, ссылок, и такое обильное различие подходов и источников излагаются вне содержательной селекции и избирательности. Другая гностическая особенность способа духовной информации состоит в том, что бытующие в произведении ошибочно-порочные идеи, мысли, мнения также обладают статусом знаний, но особого типа – отрицательных знаний, имеющих себя наряду с положительными знаниями.

И.В.Лысак представляет собой удобный объект для осмысления этого способа мышления, ибо она не боится ошибиться а, ошибаясь, почти всегда права, поскольку в большинстве ошибках заложено явное или неявное расхождение с удостоверенным старым, и почти каждое новое должно считаться ошибкой. В суждениях И.В.Лысак подобные брожения и кипения ума имеют исключительно интуитивный вдохновенный облик, и сама автор не обладает осмысленным порядком этой духовной информации. А «осмысленный» порядок – это означает рационально-логический образ мышления. Если в сфере познания любая вибрация человеческого мозга или любая пульсация человеческого ума может априорно считаться «драгоценной», то функционирование человека в реальных условиях духобытия, где имеют место деструктивные акты как формы проявления рационально-логического способа, нельзя назвать «драгоценным». Таким образом «драгоценная» интуиция по отношению к рационально-логическому мышлению будет ошибкой, а рационально-логический образ будет ошибкой по отношению к интуиции, – в таком плане каждое полнокровное и развитое произведение будет нести в себе сложную комбинацию достоинств и недостатков, – отдалённый духовно-информационный аналог метода проб и ошибок в физике; в этом состоит познавательная суть ошибок И.В.Лысак.

Однако далеко не каждое рационально-логическое произведение будет антиподом или ошибкой в сопоставлении с вдохновенной интуицией, – настоящей ошибкой будет только деструктивное действие человеческого духа. Иммануил Кант назвал параметр динамической активности человеческого духа интеллигенцией, и ввёл в обиход европейского мудролюбия этот термин, отличный по смыслу от понятия, имеющего хождение в русской мыслящей среде. В таком контексте решительно возникает само собой вопрошание: что есть деструктивная интеллигенция человеческого духа, каково её происхождение (генезис)?

В своей диссертационной работе И.В.Лысак информирует о двух группах взглядов на генезис деструктивного плана человеческой природы, в силу своей духовноинформационной методики исследования, не давая приоритета кому-либо. В первой группе излагается, «…что деструктивность – свойство, заложенное в самой природе человека, полностью искоренить которое невозможно. Ко второй группе относятся исследования, в которых отмечается, что стремление к разрушению не присуще человеку изначально. Оно приобретается в процессе жизни в результате неудовлетворения индивидом основных потребностей, является следствием фрустрации, формируется в результате социального поучения».

Итак, генезис деструктивного свойства человека относится к числу тех умозрительных продуктов, которые предназначены быть конечным выводом, образуя объект информации, хотя сам способ духовной информации не допускает категорических суждений в познании. В этом состоит значительная аналитическая трудность мыслительного процесса в целом, как процессуального переплетения ошибок и достижений, интуиции и ratio, полноты и недостаточности, логики и алогичности. Это переплетение может избежать участи обратиться в путаницу и неразбериху, если при серьёзном отношении к отрицательным знаниям уметь различать в них два типа образований. Один из них можно назвать персональными ошибками автора, то есть недостатки исследования, вызванные и несущие на себе индивидуальные черты мыслящей личности; никогда не следует забывать, что ошибки гения – это гениальные ошибки. Во всех случаях это локальные, преходящие, хотя и обязательные, казусы. Второй тип образований был известен ещё древним римлянам, которые определили их: vitium est temporis potius quam hominis (это больше порок времени, чем человека). Этот «порок времени» выражает собой глобальный недостаток умозрения мировоззренческой категории, – в исследовании И.В.Лысак такой недостаток свёрнут в классической картине мира, о чём будет сказано в дальнейшем.

В свете сказанного выявляется аналитическое своеобразие труда И.В.Лысак, которое, что требуется подчеркнуть ещё раз, имеет неосознанную самим автором интуитивную природу. Одним из относительных признаков гностического совершенства любого произведения служит семантическое соответствие идейного содержания текста лексическому выражению титула работы. Хотя это требование не всегда соблюдается, но его наличие предусматривается обязанностью фабульной конструкции каждого произведения. Титул работы И.В.Лысак «Философско-антропологический анализ деструктивной деятельности современного человека» включает в себя мысль, имеющую в качестве подлежащего две морфы: «деструктивная деятельность» и «современный человек». Однако в содержательной части монографии И.Лысак информирует не столько о «деструктивной деятельности» как таковой, а о «детерминантах» и «детерминации» деструктивной деятельности. В диссертационном варианте у И.В.Лысак сказано: «Основная цель работы состоит в философско-антропологическом анализе деструктивной деятельности современного человека в изучении её детерминант (выделено мною – Г.Г.), видов, механизмов и последствий», и в дальнейшем опредмечивает эту мысль: «Учитывая многомерную природу человека, следует выделить генетические, нейрофизиологические, эндокринологические, психические, социальные и культурные детерминанты деструктивной деятельности», особо подчёркивая значение биопсихических и социокультурных детерминант в этого вида человеческой деятельности. Итак, цель, задача и назначение аналитических усилий автора сосредоточена в намерении осмыслить и показать посредством информации суть детерминации деструктивной способности человека, а никак не саму деструктивную способность, как таковую, ибо информировать её просто незачем: деструктивизм человека дан сам по себе наглядно и очевидно.

Появляется необходимость в понимании сущности детерминизма, принятого в познании И.В.Лысак, по поводу которого она заявила: «При этом под детерминацией понимается совокупность факторов, вызывающих, провоцирующих или поддерживающих деструктивную деятельность человека». В повседневном употреблении детерминация (determination, определять) обозначает ситуацию, когда одно свойство оказывает влияние на другое. Детерминация в умозрительном плане имеет себя как философская концепция, адсорбирующая понятие причины и следствия, случайность и необходимость, возможность и необходимость, и всегда полагалась как сердцевина материалистического мировоззрения. А в отношении темы, рефлектируемой И.В.Лысак, это означает, что деструктивная деятельность человека есть результат воздействия на человека внешних факторов материалистической природы.

скачать полный текст работы Генриха Грузмана